Отвод присяжным

Рыклин А.

Оттепель, говорите… Заря новой эры… Профессорская семья… Профессиональный юрист… А от чего же вас, любезные, так крючит и колотит, что зуб на зуб не попадает? Впрочем, я знаю от чего. Это с похмелья. Перебрали вы с вечера пустых мечтаний и радужных иллюзий. Ну ничего, сейчас я вам здоровье-то поправлю…

В минувшую среду на очередном заседании Совета безопасности, который на этот раз собирался на юге страны, Дмитрий Медведев высказал ряд предложений, призванных усовершенствовать российскую судебную систему. Вернее – то, что от нее осталось. Нововведения, в основном, коснутся суда присяжных. Хотя, не только его одного. К суду присяжных у Медведева ряд претензий. Прежде всего – его слишком много, что неимоверно усложняет процедуру вынесения обвинительных приговоров. Следственные органы не справляются. За минувшие пять лет, что в России активно функционируют суды присяжных, выявилась их крайняя неэффективность. Очевидная же вещь – раньше подсудимый в ходе процесса противостоял единой карательной системе. Фактически гособвинитель вопрошал судью: «Вы же видите, Наталья Ивановна, кто перед вами сидит? Вам еще какие-нибудь доказательства нужны?». «Да, полноте, Иван Иваныч, – отвечала судья, – прекрасно вижу… Пять лет общего нормально?»

А тут пришли в суд совершенно посторонние люди, порой даже не из силовых структур, далекие от правоохранительной тематики, а зачастую и не всегда распознающие истинные государственные интересы. Таким людям нужно именно доказывать виновность подсудимого, то есть собирать убедительную и хорошо аргументированную доказательную базу. В институтах наших следователей, наверное, этому учили, но на практике-то им с такими головоломками встречаться не приходилось. Ушлый читатель, разумеется, улыбнется – дескать, будто бы нельзя надавить на присяжных и добиться нужного решения? Конечно, можно. И так происходит практически повсеместно. Но судов-то много, а правоохранительных органов мало. По крайней мере, для такого объема работы. Разработка присяжных – это же целый ряд отдельных следственных мероприятий, сопряженных со слежкой, прослушкой, выявлением порочных связей и т.д. А как еще нарыть компромат на человека, чтобы потом его прижать? Причем, замечу я, всю эту титаническую работу следователи должны делать совершенно бесплатно – присяжный не коммерсант, он откупаться не станет. То есть органы в период кризиса должны отрываться от насущных дел по крышеванию коммерческих структур и лоббированию частных интересов и тратить время черт знает на что. Понятно, что юриста Медведева такая ситуация не может не беспокоить.

Каких именно статей УК коснутся нововведения, пока не очень понятно. Но судя по тому, что Медведев предлагает изъять из подсудности суда присяжных преступления, совершенные преступными сообществами и организованными преступными группами, статей этих наберется изрядно. Напомню так же, что это не первая атака в последнее время на относительно новый судебный институт – в конце прошлого года эта шагреневая шкурка один раз уже кроилась. Тогда присяжных примерно под теми же предлогами лишили возможности участвовать в процессах, где выдвигались обвинения по особо тяжким уголовным статьям. Теперь уже очевидно, что эта тенденция – сворачивание в России судов присяжных – набирает обороты.

Впрочем, не присяжными едиными жив российский суд. Вернее – не жив. Оказывается, в нашей судебной системе есть еще один принцип, который совершенно не устраивает Дмитрия Медведева и от которого он предложил немедленно отказаться. Цитирую: «Можно было бы принять в ближайшее время решение изменить территориальную подсудность по делам экстремистского и террористического характера, чтобы бандиты и коррупционеры не могли оказывать давление на суды». Не будем придираться по мелочам к высшему должностному лицу и спрашивать, какое отношение коррупционеры имеют к «делам экстремистского и террористического характера». Юристу Медведеву, наверное, виднее. Остановимся на главном. Итак, с точки зрения Медведева, бандиты и коррупционеры не должны оказывать давления на суд… Тут я позволю себе добавить за президента – он просто постеснялся сказать – когда их интересы не совпадают с интересами государства. Понятно же, что в России есть только одна сила, которая может и должна влиять на суд. Это – власть. Теперь представьте себе мучения судьи, которому, с одной стороны, занесли адвокаты, а с другой – позвонили из Администрации. Далеко не каждый судья настолько ушлый, что догадается поделиться с Администрацией. Подчас на этом поприще трудятся скромные и стеснительные люди. Зачем же подвергать их таким психологическим стрессам? А так увез обвиняемого в тмутаракань, куда не то, что деньги не довезешь, но и не каждый адвокат доедет, и суди себе на здоровье, как приказало начальство, без лишних соблазнов и сомнений.

Там еще, кажется, Медведев вскользь упомянул экстремистов… Чтобы их тоже судить, где попало. Ну это мы понимаем. Скажем, за видными экстремистами, вроде Каспарова или Лимонова, пресса поедет и в Тюмень, и в Ханты-Мансийск. Но за рядовыми-то уж точно не поедет. То есть можно будет тихо, не привлекая особого внимания, где-нибудь за Полярным кругом приговорить к реальным срокам 10 – 15 человек. Или – пару сотен… Или пару тысяч… Там уж как пойдет…

И, тем не менее, я поддерживаю эту инициативу Дмитрия Медведева, но только с одним усовершенствованием. Я предлагаю, чтобы принцип экстерриториальности уголовных дел, по которым обвиняются граждане России, распространялся существенно шире. За пределы Российской Федерации. Причем, не обязательно сразу бежать к американцам и набирать присяжных из Алабамы. Не надо так далеко. Начнем хотя бы с Гааги…

Александр Рыклин
21.08.2009

Статья опубликована в Ежедневном Журнале
Постоянный URL статьи http://www.ej.ru/?a=note&id=9378