Ход конем

Отставка правительства М. Касьянова, а так же поиск кандидатуры нового премьер-министра среди "темных лошадок" оказались неожиданными не только для экспертов и аналитиков (что отразилось, например, в резких колебаниях фондового рынка), но и для аппаратчиков, обычно просчитывающих заранее подобные политические решения. Вновь в ходу популярный во времена Б. Ельцина термин «рокировка»: первый президент отличался умением неожиданно для внешнего (а подчас и «посвященного») наблюдателя менять расположение фигур на политической доске.

Безусловно, решение нынешнего президента В. Путина о смене правительства накануне выборов имело под собой основания, над поиском которых сейчас ломают головы и профессионалы, и обычные россияне. Не будем даже пытаться предложить свою версию произошедшего. Как представляется, значительно важнее совсем иной аспект. Главную роль в принятии решения об отставке сыграли невидимые со стороны соображения, что и не позволило «аутсайдерам» - 99.99% населения (о количестве девяток после знака можно и нужно спорить) – «просчитать» подобный ход. Чем менее «прозрачно» принятие решений, тем сложнее их просчитать и предсказать. Отсюда и языковые заимствования из времен расцвета придворных и «подковерных» интриг.

Факт возврата к политике «рокировок» не был бы так печален, если бы с именем президента В. Путина изначально не связывалась определенная стабильность и предсказуемость развития событий. Это отмечали и зарубежные партнеры, для которых нынешний президент поначалу показался более удобным, чем предыдущий, контрагентом именно в силу своей предсказуемости. Это не оставили без внимания и россияне: от бизнесменов, начавших было планировать развитие своего бизнеса и подумывать о длительных инвестициях, до обычных людей, тоже по-своему поверивших в возможность долгосрочных планов (материализующихся уже не в инвестициях, а в рождении детей).

В чем же причина столь резкого отказа от предсказуемости?

Как думается, она кроется отнюдь не в изменении личных качеств действующего президента (хотя не следует исключать и субъективно неблагоприятный для него контекст непрекращающихся терактов, техногенных катастроф, неудачных пусков ракет и проч.). Просто вначале своего срока он действовал в условиях многочисленных, и весьма жестких, ограничений. Ограничения носили как неформальный (обязательства по отношению к предыдущему президенту и его «семье», олигархам и т.д.), так и формальный (доставшаяся «в наследство» конституция, более-менее независимые СМИ, зачатки вольнодумства в науке) характер. Сегодня – по разным причинам – практически все эти ограничения ослабли. Олигархи как источник относительно независимой от государства экономической и политической власти на грани полной капитуляции и вымирания, подобно мамонтам. СМИ в большей своей части подчинены контролю со стороны власти. Конституцию технически возможно поменять хоть сегодня, используя конституционное большинство пропрезидентской партии в Госдуме. А в здании МГУ проходит официозное (а по мнению некоторых недовольных его освещением в СМИ кандидатов на пост президента – одиозное) собрание доверенных лиц действующего президента. Стоит ли продолжать этот список практически до бесконечности?

Конечно, существовавшие раньше ограничения имели далеко не демократическую природу. Однако отсутствие любых ограничений еще более губительно. Ослабление ограничений развязывает политику руки, какими бы изначально благими намерениями он ни руководствовался (сохраним, хотя это и тяжело, максимальную благожелательность в отношении изначальных намерений). Чем меньше ограничений, тем самовластнее политик. А самовластие – прямой путь к непредсказуемости. Недаром, если уж говорить об ассоциативных заимствованиях в русском языке, самовластие не так далеко ушло от самодурства.

Способен ли российский социум вернуть политическую жизнь в более-менее жесткие рамки? К сожалению, навряд ли. Не случайно одним из публично озвученных мотивов «рокировки» была уверенность в практически предрешенном результате выборов. Ослаблены и внешние – международные – рамки российской власти. Пока высока цена на нефть, прислушиваться к мнению международного сообщества она вряд ли будет.
Поэтому придется вновь привыкать к неопределенности. И учиться философски относиться к «ходам конем», которые от нас совершенно не зависят. Наверное, это будет трудно. Наверное, для некоторых это окажется практически невозможно. Но это будут лишь их личные проблемы, проблемы этих «маленьких людей», не сумевших защитить свое право стать «большими».

P.S. Названное 1.03.2004 имя нового премьера вполне подтверждает сформулированную выше логику. Несамостоятельные политики, - а на этой характеристике нового премьера сходится большинство экспертов, - ценны именно тем, что полностью вписываются в политику ослабления и уничтожения ограничений самовластия. К тому же наличие в биографии премьера уголовного эпизода, относящегося к середине 1990-х годов, делает его чрезвычайно зависимым. В случае недовольства его действиями «наверху» отставка представится самым лучшим, что можно будет желать.