«« Пред. | ОГЛАВЛЕНИЕ | След. »»
Ковалев В. Коми пример другим наука? Преодоление авторитарной ситуации и поставторитарный синдром
Итогом ... «попустительства» пиарщиков и местных властей стало то, что впервые за последнее время на региональных выборах сложилась странная ситуация: их результаты нельзя объяснить на языке политтехнологий.
Приходится вспоминать забытые объяснения вроде того, что местные избиратели просто устали от своего старого губернатора – и решили завести себе нового.
(«Ведомости» Москва, 21 декабря 2001)
Юрий Спиридонов, бывший Главой Республики Коми в течение двух четырехлетних сроков, в декабре баллотировался на третий. Юридических проблем, подобных тем, какие имел Михаил Николаев в Якутии, у него не было и многие полагали, что Спиридонов имеет хорошие шансы повторить успех своего татарстанского коллеги М. Шаймиева на выборах в марте того же года. Но этого не произошло. Выиграл соперник Спиридонова – член Совета Федерации и спикер Госсовета РК Владимир Торлопов.
В своем трагикомичном обращении в ЦИК Глава республики просил перенести выборы в связи с пургой на севере республики. Этот случай является серьезным показателем характера политической культуры представителей региональной власти – ее недемократического характера и уверенности в том, что собственная власть – это некий закон природы, которому только природная стихия и может помешать. Кроме того, это еще одно свидетельство подлинного отношения высшего представителя республиканской номенклатуры к демократическим правилами и готовность принимать их (на словах) только до тех пор, пока это ничего не меняет. Но вот оказалось, что может и изменить. Какая сенсация!
Результаты последнего голосования в Коми вряд ли могут быть свидетельством большой популярности представителей власти. Следующую строчку после двух фаворитов, занимает голосование «против всех» – 9,64%). Почти десять процентов голосующих избирателей, активно выражающих свои протестные настроения – это достаточно серьезный сигнал, говорящий об отчуждении общества от власти. Коммунистический кандидат Л. Мусинов, для которого, традиционно главным была не победа, а участие в очередных выборах, набрал меньше.
Кроме того, на очередных выборах в Коми не удалось преодолеть сложившуюся в республике тенденцию, когда в региональных выборах участвует менее половины избирателей.
Полученные результаты не должны вызывать иллюзий ни по поводу персоналий, ни по поводу отношения граждан и власти как таковой. В регионе наблюдается глубочайшее отчуждение население от власти, недоверие к ней как к таковой. И смена одного человека на другого на посту главы ничего само по себе изменить не может.
Личные качества лидера – вещь, несомненно, важная, но гипертрофированное значение они приобретают лишь в ситуации слабости политических институтов, которое мы и имели в минувшее десятилетие.
Выход из неопределенности переходного периода (до 1993 года на федеральном уровне) в Коми произошел в режим «авторитарной ситуации», когда лидер республики жестко контролировал основные ресурсы, а оппозиционные политические силы и отдельные СМИ, хотя и существовали, но были слабы и разрозненны. И политическое развитие региона в сторону дальнейшей демократизации, и развитие гражданского общества с середины 1990-х годов было «заморожено». Отдельные формы политической и гражданской активности в РК были либо маргинализированы, либо инициировались и имитировались «сверху» по жесткой модели государственного корпоратизма (когда начальство назначало и решало, кто будет представлять женщин, молодежь, предпринимателей и т.д). Незавидной была и судьба политических организаций на региональном уровне: либо вхождение в состав «партии власти» на ее условиях, либо маргинализация или имитация партийно-политической деятельности – квазипартийность.
Если говорить о выборах главы исполнительной власти региона, в руках которого концентрировалась основная власть, то мы полагаем, что на их исход оказывали влияние две основные группы переменных: раскол/консолидация в «верхах» и позиция федерального центра и большого бизнеса.
Ситуация на первых, вторых и третьих выборах главы РК была различна. В 1994 году наблюдался раскол в республиканской элите (Председатель Верховного Совета Республики Коми Юрий Спиридонов против руководителя республиканского правительства Вячеслава Худяева), но в Москве к выборам в Коми отнеслись довольно индифферентно (хватало других проблем). В 1997 г. основные факторы были особенно благоприятны для действующего главы: он пользовался поддержкой Москвы (по крайней мере, невмешательством Кремля), контролировал региональную элиту, и заинтересованные лидеры бизнеса вольно или невольно оказывали ему поддержку. Оппозиция не смогла объединиться хотя бы на принципах «негативного консенсуса», несмотря на широко распространенное общественное недовольство властью.
При очевидной слабости населения и структур гражданского общества шанс на дальнейшую демократизацию режима (только небольшой шанс!) мог предоставить лишь раскол в элите. Спиридонов, в фигуре которого консолидация региональной элиты нашла свое персональное выражение, пока находился у власти, всячески старался этот раскол предотвратить. Но ситуация помимо воли республиканского Юралыся1 стала постепенно изменяться.
И машина административной мобилизации на этих выборах работала уже не столь результативно, и у населения после смены власти в Кремле появились новые надежды, и внешние игроки проявили большую заинтересованность в исходе выборов в Коми. Наконец, произошел вышеупомянутый реальный раскол в республиканской элите.
В. Торлопов использовал как, пусть и казавшееся номинальным, «разделение властей», так и преимущества, которые давал статус сенатора. По прессе можно достаточно четко проследить, что изменение позиций второго сенатора от Коми началось после передачи власти Путину, и через год его противоречия с главой РК были уже очевидными для публики. Стало понятно, что у Спиридонова на очередных выборах появился реальный конкурент, могущий бросить ему вызов, а региональная «партия власти» уже не столь монолитна, слишком многие в ней уже не видели для себя карьерных возможностей при сохранении власти в руках старого главы.
Конечно, мы не можем утверждать со всей определенностью, какова была на этих выборах истинная позиция влиятельных внешних сил: президентской администрации, «ЛУКОЙЛа» и др. Это, как говорится, тайна, покрытая мраком. По ряду косвенных признаков можно заключить, что однозначной и монопольной поддержкой ни один из двух главных претендентов не пользовался. Главного противника главы не удалось превратить в мальчика для битья; конкуренция стала реальной, возросла роль политических партий и организаций в возможности оказать влияние на республиканскую политику.
Но все-таки эти структуры сами по себе были очень слабы и шанс для них представлялся только при расколе в верхах. Новую роль сыграли и СМИ.
Если в 1997 г. фигура Спиридонова была в центре информационного поля республики, а другие кандидаты не имели в своем распоряжении сколько-нибудь сопоставимых медийных ресурсов, то в 2001 году Спиридонову наряду с работой профессиональных политтехнологов из противостоящего лагеря было организовано мощное информационное сопротивление. В лагере бывшего главы недостаток профессионализма и переизбыток угодничества оказали Спиридонову плохую службу. (Сказались результаты кадровой политики, и недоверие к людям, позволявшим себе иметь собственное мнение – незавидный итог карьеры авторитарного «вождя»). Такое положение предопределило и проигрыш на информационном поле. Задача информировать граждан о происходящих событиях подменялась в республиканских СМИ пропагандой – тупой, шаблонной и подчас весьма грубой. Она могла воздействовать разве что на особую категорию людей, известную еще с советских времен, которые всегда поддерживают начальство. Однако и сам «Желтый дом» – как это ни пародоксально – стал еще одной жертвой своей собственной пропагандистской машины, проглядев и реальную обстановку в республике, и реального конкурента на выборах.
Вообще, можно отметить, что спиридоновцы явно недооценили соперника, и их информационная контратака запоздала. Вброс компромата на спикера, на который можно было обратить внимание, начался лишь в последние недели перед выборами. Не помогло Спиридонову и привлечение наемников из-за пределов республики. К примеру, ставшая известной в РК «писательница» из «Аргументов и фактов», приглашенная для того, чтобы профессионально описывать «труды и дни» Юралыся, сочиняла свои репортажи уже не столь вдохновенно, как в 1997 г. Возможно, ей просто меньше заплатили...
Надо отметить здесь, что привлеченные «партией власти» наемники-пиарщики дело свое делали из рук вон плохо. Судя по всему, им было наплевать на республиканскую политику, да и на судьбу самого заказчика тоже – лишь бы получить деньги.
Между тем, альтернативные выступления и ситуация виртуального выбора постепенно сформировали у населения представление не только о желательности, но и о реальной возможности альтернативного выбора.
Несмотря на наличие у Спиридонова огромного административного ресурса, его использование по ряду причин было затруднено. Конечно, региональное начальство за годы ельцинского правления привыкло не соблюдать законы и процедуры, когда им это было невыгодно. Усилия Путина по восстановлению в России единого правового пространства также трудно назвать решительными и последовательными, но, тем не менее, эти усилия были продемонстрированы, что заставляет теперь гораздо чаще оглядываться на Закон; несколько активнее стали также правоохранительные органы. И хотя факты многочисленных нарушений со стороны спиридоновской команды, которые были зафиксированы активистами общественного комитета «За честные выборы», остались безнаказанными, все-таки разгул административного произвола в Коми был существенно ограничен. Сыграл свою роль и плотный контроль непосредственно в день выборов.
В целом ничто так не способствовало успеху спикера как просчеты спиридоновской команды. «Желтый дом» оказался слеп к реальной политической ситуации, но ведь подобную слепоту он демонстрировал и раньше, когда фактически никто всерьез не интересовался бедственным положением десятков тысяч людей в республике, не желал слышать о реальной ситуации на местах. Эта слепо-глухота и привела, в конце концов, спиридоновскую команду к «сенсационному» поражению.
При этом нельзя сказать, что торлоповская кампания шла с особым успехом. Даже по тому, что видно на поверхности, ошибок хватало и там. Приведем лишь один, но симптоматичный пример. На плакатах рядом с портретом Торлопова красовалась надпись «Сломаем систему страха». В этом видится большая смысловая неточность. Никакой особой системы страха в республике создано не было – это не авторитарный режим по примеру Муртазы Рахимова в Башкортостане, а «всего лишь» режим авторитарной ситуации, сложившейся при Спиридонове, который более десятилетия крепко держал власть, а потом расплатился за свой авторитарный, «обкомовский» стиль правления, за свою кадровую политику и невосприимчивость к критике. (Отметим здесь, что авторитарный режим, в отличие от режима авторитарной ситуации, имевшей место в Коми при Спиридонове, не может быть изменен в результате выборов. Авторитаризм просто не допустит невыгодные для себя результаты «народного волеизъявления»).
Конечно, запугивание на этих выборах имело место: и в газетах, и со стороны начальства, привычка «прогибаться» перед вышестоящими не исчезла. Но вряд ли боязнь была определяющим мотивом, определяющим поведение избирателей. Коми – это не место, где в массовом порядке репрессируют неугодных. Коми – это регион, где много воруют. Очень много! И причина этого, наряду с пресловутой приватизацией и присвоением природной ренты узкой группой лиц, состоит в бесконтрольности расходования бюджетных средств. Авторитарные тенденции в политике имеют свою экономическую цену. Сотни тысяч избирателей РК не пошли на выборы, а десятки тысяч граждан проголосовали против всех, не оттого, что им было «страшно», а скорее потому, что им было противно. Повторим, в регионе наблюдается опасный разрыв между населением и властью, значительное отчуждение и недоверие между ними. Не должно быть заблуждений по поводу того, что это противоречие удастся быстро преодолеть. Но дают ли результаты выборов хотя бы некоторые шансы на это?
Да. Размышляя над проблемами региональной политической динамики, приходишь к выводу, что шанс (всего лишь шанс!) на дальнейшую демократизацию режима давал раскол в региональной элите. Поэтому, исходя из реального расклада сил, фамилия Торлопова в бюллетенях была на этих выборах синонимом шанса на демократизацию. Но надеяться, что ситуация изменится после ухода старого и «плохого» главы и прихода нового и «хорошего» – это просто смешно. (Грустно станет потом!)
Будем реалистами. Горькие плоды проклятых (не только для региона, но и страны в целом) 1990-х годов придется пожинать еще долго. Шансов на быстрое улучшение ситуации нет – не будем путать реальный анализ с предвыборными лозунгами. На смену авторитарному региональному лидеру вполне может прийти олигархия, нежелательное для населения региона влияние извне. Сам характер прошедших выборов оставляет после себя многочисленные вопросы и долги, которые новой власти придется, так или иначе, отдавать. (Кто только не мелькал в этой кампании: «судебные киллеры» и сочинители детективных версий, «дамы в черном», нижегородские «телеграфисты» и посланцы эффективного политического фонда – вся эта публика слетается на очередные выборы, подобно навозным мухам. Не будем только лицемерить: вряд ли в сложившихся обстоятельствах региональные выборы могут проходить по-иному – не в деталях, а в принципе. Пока гражданское общество слабо и инфантильно, грязные политтехнологии будут с неизбежностью вмешиваться в выбор избирателей).
Но все же. В минувшей избирательной кампании наряду с корыстными и циничным расчетом заезжих «мордоделов»2, рядом с карьерными устремлениями части республиканской номенклатуры (не обязательно лучшей!), которая чувствовала себя обделенной при прежнем «папе», – со всем этим слились и демократические устремления разбуженной общественности, и надежды населения. Последнее – это главный долг, который предстоит возвращать новой республиканской власти.
Думаю, что не важно, кто персонально руководит республикой: Спиридонов или Торлопов, Иванов или Канев. Главное, чтобы обеспечивалось более широкое политическое участие населения в решении собственных проблем. В Коми перспективы дальнейшей демократизации мы связываем не столько с приходом нового главы, сколько с возможностями развития политических институтов. Госсовет РК уже принял решения, направленные на повышение роли правительства, и законодательную поправку о том, что следующие выборы главы пройдут в два тура (то есть более демократично!). Есть надежда, что роль самого законодательного собрания в республике значительно возрастет и разделение властей не будет уже носить такого декоративного характера, как при первом главе РК Спиридонове. Позитивным шагом было бы создание региональной Контрольной (счетной) палаты, что способствовало бы наведению порядка в бюджетном процессе и более рациональному и справедливому расходованию бюджетных средств. Ввиду данных предвыборных обещаний для Торлопова было бы совершенно неприлично отказываться от проведения выборов в местное самоуправление в соответствии с российским законодательством. Это привело бы к преодолению практики, когда главы МО де факто ставятся на свои посты руководителем республики и зависят от него, а не от населения. Кроме того, новый лидер будет заинтересован в частичном обновлении глав городов и районов республики, для чего выборы дают неплохой шанс. Но влияние избирателей на дела местных сообществ это повысит тоже.
Повторим, что главным в исходе выборов нам представляется не смена персоналий, победа одного представителя власти над другим. Гораздо важнее – победа избирателей, которые на конкретном примере увидели, что от их голоса тоже что-то может зависеть, что они могут не только в теории, но и на практике менять власть, которая их не устраивает. И именно это, в конце концов, может заставить представителей власти не рассматривать себя как лучших и незаменимых, а внимательнее относиться к своим избирателям.
Если на выборах в декабре 2001 года Спиридонов потерпел поражение, то выиграли избиратели Республики Коми.
Принесет ли эта победа для них реальные плоды? Поживем – увидим. Однако прошедшие выборы показали, что если власть исполняет свои обязанности не надлежащим образом, население региона может указать ей на дверь.
В качестве послесловия: признаки поставторитарного синдрома
Если обратиться к российским законам и Конституции, то там, при известном перевесе в сторону исполнительной власти, никак не предполагается установление авторитарного режима в РФ и ее регионах. Тем не менее, статьи и книги об авторитарных режимах, авторитарных ситуациях, авторитарных тенденциях в России и субъектах федерации выходят с завидной регулярностью и свидетельствуют о том, что реальная политическая практика сильно отличается от того, что прописано в наших законах.
Это стало возможным благодаря тому, что федеральный центр в лице президента, парламента, верховного и конституционного судов, органов правопорядка и т.д. не проявляли в 1990-е годы достаточной воли, желания и настойчивости, не обладали необходимыми ресурсами для того, чтобы пресечь распространение локальных авторитаризмов в Российской Федерации. После прихода к власти В. Путина тенденция к восстановлению конституционных демократических норм вроде бы появилась, но проявляется она весьма нечетко и непоследовательно. Опять можно говорить как о нехватке политической воли, так и о дефиците ресурсов у Москвы, когда стратегические интересы развития демократии в России приносятся в жертву ради достижения тактических политических выгод во взаимоотношении с руководителями некоторых регионов.
Тем не менее, стремление федерального центра восстановить свой контроль на всей территории страны налицо и пока нет оснований предполагать, что произойдет отказ от этого курса. Но каков будет характер восстановления приоритета федеральных законов над региональными и т.д.? какое место будет отведено гражданам России в процессе реформирования российской государственности? При ответе на этот вопрос рассмотрение хода, характера и последствий выборов, проходящих в РФ и ее регионах, имеет первостепенное значение.
Нельзя сказать, что Москва остается равнодушной к итогам региональных выборов. Нет, налицо и политическая поддержка определенных кандидатов, и привлечение пиаровских команд, использование федеральных СМИ и т.д., но пока, на наш взгляд, не везде присутствует минимально необходимое условие для демократического развития – соответствие официальных итогов выборов реальному волеизъявлению избирателей. Приход к власти кандидатов самой разной политической ориентации при условии честного и справедливого подсчета голосов и последующего действия победителей в российском правовом поле – это совершенно необходимое условие присутствует не везде, и такое положение ведет к политической дезорганизации. В качестве конкретного шага здесь, по нашему мнению, пока необходимо изменение правил формирования избирательных комиссий в субъектах РФ, особенно в республиках: избиркомы должны состоять из чиновников, назначаемых из Москвы и ответственных перед ЦИКом России. Конечно, такое администрирование не вызывает симпатий и может рассматриваться лишь как временная мера, но, по-видимому, нечто подобное совершенно необходимо сегодня, когда власти ряда субъектов РФ слишком нагло и слишком явно заставляют избирательные комиссии фальсифицировать результаты выборов.
Разумеется, даже принятие этой меры не может гарантировать того, что выборы в регионах будут проходить честно. Другими условиями для обеспечения большей справедливости избирательной кампании служат: наличие независимых от власти организаций и СМИ, альтернативные источники финансирования политического процесса, повышение доли населения, экономически независимого от государственных органов, раскол в элите, который приобрел публичные формы.
Таковы, на наш взгляд, общие условия и предпосылки для того, чтобы те или иные выборы носили демократический характер. Но пока авторитарные тенденции на значительной части российской территории довольно сильны, ключ к их преодолению находится все-таки в руках федеральной власти, как бы кто к этому не относился.
Говоря о рецидивах авторитаризма в регионах, мы бы поддержали разделение региональных политических режимов на авторитарные и режимы с авторитарной ситуацией. Первые, по-нашему мнению, не трансформируемы в результате выборов, так как их итоги будут заведомо сфальсифицированы; выход из авторитарной ситуации возможен после поражения на выборах инкумбента3 и «партии власти». Описанная в нашей статье кампания по избранию главы республики Коми в 2001 году дала именно такой результат.
Смена авторитарного лидера может пройти по двум основным сценариям. Условное название для этих вариантов: «наследник» и «противник». Рано или поздно власть переходит в другие руки, но в ряде субъектов РФ сложилась такая ситуация, когда появление нового лидера связано, скорее с развитием физиологических, нежели политических процессов. Авторитарные лидеры, даже если решаются покинуть свой пост, стремятся передать свою власть в «надежные руки», в том числе и для того, чтобы избежать уголовных преследований. Гипотетическая возможность «наследования» существовала и в Коми (как выразился один из работников администрации главы РК: «на кого Папа укажет»).
На наш взгляд, важным для исхода выборов со сменой власти является предыдущая кампания, «репетиция». В Коми в 1997 году Спиридонов, безусловно, доминировал над остальными своими соперниками. Но при сохраняющихся подозрениях о «засланных казачках» и назначенных «мальчиках для битья» во время тех выборов у главы был настоящий конкурент в лице депутата Госдумы, коммунистки Риты Чистоходовой. Она боролась изо всех сил и для того, чтобы ее остановить, потребовалось привлечь немалые ресурсы. Наличие реальной, пусть и слабой конкуренции, – это некий залог возможностей будущей демократизации. В Татарстане же подобной «репетиции» пока не состоялось: простая безальтернативность или номинальная конкуренция не показывают избирателю никакого выбора. Гипотетически такой реальной альтернативной фигурой мог бы быть, скажем, бывший мэр Набережных Челнов Рафгат Алтынбаев, но он в выборах не участвовал. Рассчитывать на успех «спектакля» без «репетиции» довольно сложно; в РТ, скорее, просматривается вариант «наследника», если, конечно, в игру не вступят другие мощные силы.
В Коми удалось победить «противнику», и эта победа привела к тому, что мы обозначили здесь как поставторитарный синдром, связанный с усилением дезорганизации и ростом политической неопределенности. Основных причин этого, на наш взгляд, две.
Во-первых, при правлении авторитарного лидера его фигура со всеми достоинствами и недостатками находится в центре соответствующего политического поля; в этих условиях значение формальный политических институтов (парламента, партий, даже суда и т.д.) заметно ослаблено. Падает и значение права: законы принимают и меняют (а в варианте отношений между субъектом федерации и Центром – игнорируют) в угоду лидеру. Если он терпит поражение и уходит, политические институты далеко не сразу смогут (если смогут!) заработать в нормальном режиме. Политической «машине» требуется серьезный ремонт, который нелегко осуществить.
Во-вторых, уход ключевой фигуры создает неопределенность в отношениях остальных политических игроков. Пока в регионе был «папа», «бабай» и т.п. все действовали с оглядкой на него и вели себя более или менее предсказуемо по отношению друг к другу. Но после «сенсационного поражения» ключевой фигуры эта определенность теряется, и различные политические силы и фигуры начинают яростно сражаться за влияние и место во власти, в условиях, когда они недостаточно представляют себе реальный потенциал и намерения противников. Это создает дезорганизацию и увеличивает неопределенность. В Коми такая ситуация продлиться, по крайней мере, до февраля 2003 года, когда должны пройти новые выборы в Госсовет и органы местного самоуправления. Эти выборы могут прояснить ситуацию и многое расставят по местам, но исход голосования – это лишь верхушка айсберга. И до, и после выборов выяснение того, кто чего стоит, будет протекать в условиях яростных подковерных схваток, недоступных взору широкой общественности, закулисных бюрократических игрищ.
Естественно, что, чем больше будет их влияние на новую расстановку сил в республике, тем менее новый состав органов власти будет отвечать демократическим принципам их формирования. Дальнейшее развитие политического процесса должно привести к повышению определенности, к достижению нового баланса между политическими игроками, но насколько будет это новое равновесие результатом демократической конкуренции или сложится в худших традициях номенклатурно-административного торга – это вопрос принципиальный.
В республике Коми судить об этом можно уже по ряду признаков.
Неожиданность кадровых решений. Не сразу и не все в республике осознали, что власть сменилась. Со стороны прежнего главы раздавались пожелания сохранить прежнее правительство «за исключением одного министра и одного зама». Некоторые высокопоставленные чиновники остались на местах, но состав и структура правительства заметно обновились. Так, например, было сокращено до трех количество заместителей главы (он сам и является руководителем правительства) и из прежних замов ни осталось ни одного. Это показало решимость Торлопова проводить самостоятельную кадровую политику и закончить, хотя бы на уровне кадровых назначений спиридоновскую эру. Описание подробностей этих назначений вряд ли будут интересны и понятны жителям из других регионов, но проблема состоит в том, что даже для информированных жителей республики Коми (например, журналистов) многие новые назначения показались непонятными и непредвиденными, произошедшими неизвестно на каком основании. Реакция на эти назначения была самой разной: от поддержки до равнодушия, от удивления до смеха. В данной области был ярко продемонстрирован непубличный характер политики нового главы. Особенно много негативных комментариев вызвало назначение от Коми в Совет Федерации РФ бизнесмена со «спорной» репутацией Рахима Азимова. Заметив это, мы пока склонны воздержаться от оценок конкретных кадровых назначений – время покажет. Тем более, что новому правительству приходится уже сталкиваться с немалыми трудностями.
Олигархическое проникновение и передел собственности. Предметом довольно эмоциональной перепалки в прессе между старым и новым главой и их сторонниками является вопрос: все ли уже продали при Спиридонове или при Торлопове тоже возможна масштабная приватизация. Население в массе своей от нее получило мало что хорошего и новый передел собственности пугает многих людей. Сейчас особенно тревожным является вопрос о скупке угольных предприятий Воркуты и Инты. Эта отрасль создавалась в Коми в сталинский период трудов заключенных и стоит буквально на костях. Тысячи людей были замучены в концлагерях4. Сейчас, если шахты будут проданы, сократятся производство, рабочие места, поступления в бюджет и т.д. – новые тысячи людей окажутся в отчаянном положении, в подобии рыночного гулага.
Шахты – это только один пример, другой связан с тем, что крупнейший Сыктывкарский лесопромышленный комплекс, попавший в частные руки несколько лет назад, также может обрести новых хозяев. Достаточно сложной является ситуация в энергетике, в отношении с нефтяными компаниями («Лукойлом» прежде всего) вновь обострилась проблема выплаты зарплаты бюджетникам и т. д. Все это требует отдельного анализа, но нас здесь интересует следующее. То, что ресурсы регионов продолжают захватываться приходящими извне компаниями и доход от них перераспределяется в пользу крупного бизнеса, является процессом повсеместным и сулящим мало хорошего населению регионов. Собственно в 1990-е годы в самостийности региональных властей и произволе «естественных монополий» продолжали сказываться на новый лад тенденции местничества и ведомственности советского периода. Путинские административные реформы приостановили политическое местничество, укротили политические претензии олигархов на федеральном уровне, но вопрос об отношении регионов и крупного бизнеса регулируется пока по законам джунглей.
Надо понимать, что, несмотря на то, что в эпоху «парада суверенитетов» много внимания уделялось политике в отдельных регионах, экономически все находятся в одной лодке и с неизбежностью будут испытывать на себе все последствия приватизации, «радикальных экономических реформ» и современных особенностей российского экономического строя. И здесь характер регионального политического режима имеет не слишком большое значение. Но при смене власти довольно резко меняются установившиеся прежде связи (особенно неформальные) между представителями власти и бизнеса, и все негативное влияние передела собственности население вынуждено испытывать на «своей шкуре».
Последствия этого могут быть не только негативными. Скажем, региональные экономики становятся более открытым; «семейный» бизнес, ведущей к застою, монополии и повышению цен (пример нынешней Мордовии) может потерпеть крах, а в республику прийти новые инвестиции. Но характер современного российского бизнеса заставляет относиться к нему с изрядной долей опасения. Как ни удивительно, но авторитарные лидеры в ряде случаев (в своих, конечно, интересах) могут и препятствовать разгулу разрушительной рыночной стихии (попытки сдерживать рост цен в Татарии, «золотая акция» в Башкортостане, торможение приватизации ряда предприятий и отраслей в Коми и т.п.). Так что в экономическом плане для населения смена всевластия своего регионального вождя на произвол пришедших извне олигархов, если такое произойдет, заставит вспомнить поговорку, что хрен редьки не слаще. А может быть, даже и горше. Без изменения экономической политики в России в целом, когда государство от выражения интересов крупных собственников повернется лицом к большинству населения, ситуацию здесь не исправить.
Не строя особых иллюзий, следует все же заметить, что стремление граждан добиться исполнения демократических норм имеет самостоятельное и самоценное значение. Характер современной российской экономики, безусловно, способствует развитию авторитарных тенденций. Но установление жестких авторитарных режимов в свою очередь ведет к усилению произвола и коррупции и, как правило, сдерживает рост предпринимательства и уровня жизни. Последний, конечно, объективно связан с имеющимся экономическим потенциалом региона, но при наличии работающих демократических механизмов у населения имеются хоть какие-то механизмы контроля за использованием этого потенциала; при существовании авторитарной власти остается надеяться лишь на милость вышестоящих.
Помимо экономического угнетения (например, чиновничьих поборов и притеснений мелких и средних предпринимателей, бесконтрольного расходования бюджетных денег, которых не хватает на детские пособия и т.д.) для противостояния авторитарным порядкам существуют и более глубокие, экзистенциальные причины. Для человека, имеющего представление о личном достоинстве и свободе невыносимо терпеть бесконечные славословия, грубую демагогию и ложь, необходимость постоянно пресмыкаться – весь тот морально психологический климат, культурные условия, порождаемые в регионах авторитарными режимами. И эти люди ищут возможности противодействия авторитарным тенденциям, даже если сами ничего не выигрывают от этого в материальном плане.
Хотя, как правило, когда разрушается прежняя монополия власти, цифры пропавших и похищенных финасовых средств просто поражают воображение. В Коми сейчас, например, расследуются куда «исчезли» средства, выделявшиеся на северный завоз, почему за бесценок были проданы акции высокодоходных кампаний и т.п. Счет идет на миллиарды!
Проблемы гражданского общества и местной власти.
По улице Коммунистической – главной в Сыктывкаре – в конце февраля, в начале марта трудно было пробираться, тротуары превратились в заледеневшие покатые горки с торосами. Может быть, это совпадение, но как раз в этот период в республиканской столице решался вопрос о власти. В результате сенсационного (опять!) избрания на пост спикера Госсовета РК «мэра-хозяйственника» Е. Борисова место главы администрации республиканской столицы освободилось и за него развернулась острая борьба. Население было не при чем, так как избирался глава МО на сессии городского совета, и в ходе развернувшихся схваток использовался довольно широкий арсенал спецсредств – от угона служебных джипов (может быть, опять случайное совпадение), до бесед и обработки сыктывкарских депутатов (здесь как раз случайности стремились свести к минимуму). Не с первого раза кресло градоначальника занял ловкий бизнесмен и бывший министр внешней торговли в спиридоновском правительстве С. Катунин. В 1999 году ему не удалось получить мандат депутата ГС РК в одном из сыктывкарских округов; голосование депутатов МО «г. Сыктывкар» на сессии сначала привело к равенству голосов и патовой ситуации, а потом оказалось счастливым для безработного министра.
Вопрос о мэре оказался актуальным не только для республиканской столицы. В Ухте еще в прошлом году при Спиридонове сложилась ситуация двоевластия, когда депутаты и суды никак не могли решить, кто же будет руководить городом. Обрести легитимность претенденты гг. Марцинковский, Ипполитов или кто-либо другой могли бы в результате выборов мэра населением, но такие выборы не предусмотрены законом РК о местном самоуправлении и уставом муниципального образования. В ряде городов и районов Коми население требует всеобщих выборов, создаются инициативные группы и изменяются Уставы муниципальных образований...
Проблемы формирования органов местной власти и выборов местных руководителей обязательно дадут о себе знать в поставторитарной ситуации, ибо авторитарные режимы, глотающие больше суверенитета, обязательно стараются свести к минимуму местную автономию. В Коми в спиридоновский период российские законы, касающиеся местного самоуправления, во многом игнорировались. Руководители городов и районов сначала просто назначались главой РК, а потом стали формально утверждаться сессиями местных советов. Теперь приходится пожинать плоды такой политики: до новых местных выборов, по всей видимости, следует ожидать новых проблем с городским и районным руководством.
Хуже всего, что общественные структуры недостаточно сильны и организованны, для того чтобы активно вмешаться в политический процесс и направить его в русло гражданских интересов. Это, пожалуй, главная проблема поставторитарного синдрома: после «сильной руки» слабое государство остается со слабым гражданским обществом, что еще больше повышает степень неопределенности и делает неясными дальнейшие политические перспективы региона.
Описанные проблемы, во-многом, следствие предыдущего периода; они неизбежны и через это придется пройти. Победа граждан может вполне оказаться и пирровой, но она создает некоторые шансы и оставляет надежду.
То, что еще сегодня кажется совершенно нереальным, завтра может осуществиться.
Виктор Ковалев
доктор политических наук,
профессор кафедры политологии и социологии
Сыктывкарского государственного университета
1 глава – на языке коми
2 имиджмейкеров
3 инкумбент – лицо, занимающее должность
4 Сейчас в Коми выходит многотомный Мартиролог жертв репрессий и зверств «органов»
«« Пред. | ОГЛАВЛЕНИЕ | След. »»
|
