Демократия.Ру




Даже в самой безнадежности борьба остается надеждой. Ромен Роллан (1866-1944), французский писатель, общественный деятель


СОДЕРЖАНИЕ:

» Новости
» Библиотека
» Медиа
» X-files
» Хочу все знать
» Проекты
» Горячая линия
» Публикации
» Ссылки
» О нас
» English

ССЫЛКИ:

Рейтинг@Mail.ru

Яндекс цитирования


08.10.2024, вторник. Московское время 11:08

Обновлено: 11.07.2006  Версия для печати

Ускользающий выбор

Ворожейкина Т.

Представление о безальтернативном характере социально-политической ситуации, которое господствовало в российском обществе последние 15 лет, оказалось самосбывающимся пророчеством.

Между тем история этих лет отнюдь не была безальтернативной. Страна прошла несколько очевидных развилок в 1991–1993, 1996 и 1998–1999 годах, и сделанный выбор отнюдь не был единственно возможным. Не был он и результатом исторической предопределенности или стихийного действия объективных сил. Его делали те, кто находился у власти, и в этом смысле он был субъективным. Каждый раз он основывался на узко понятой целесообразности. Такой выбор каждый раз сужал возможности выхода за пределы зависимости от траектории предшествующего развития, уменьшая количество реальных альтернатив в будущем, не устраняя, однако, их полностью.

Ловушка эффективности

После распада Советского Союза решающая развилка была пройдена в 1991–1993 годах. Тогда был сделан сознательный выбор в пользу капитализма сверху – путем конвертации власти в собственность, а не снизу – через предоставление режима наибольшего благоприятствования мелкой и средней собственности, которая развивалась бы параллельно государственному сектору, постепенно вытесняя его из наиболее прибыльных сфер экономической активности. Этому соответствовал и политический выбор – ориентация на использование сложившихся управленческих структур для достижения экономических целей (либерализации рынка и приватизации госсобственности) в кратчайшие сроки.

Политическая сфера рассматривалась группами, пришедшими ко власти в России в 1991 году, чисто инструментально, как сфера управления.

Задача демократической трансформации и институционализации этой сферы расценивалась как вторичная и производная от развития рыночной экономики, на основе которой по мысли реформаторов только и могли возникнуть демократические структуры власти. По сути, демократический проект 1991–1993 годов свелся к рыночному. В результате не произошло сколько-нибудь существенной трансформации системы власти в России, власть осталась самодовлеющей, самодостаточной, монопольной и неподконтрольной обществу. Конституция 1993 года закрепила колоссальный перекос в сторону исполнительной власти – единственно реальной власти, существовавшей в российской истории. Этот вариант развития опирался не только на интересы советской номенклатуры, стремившейся трансформировать властные ресурсы в собственность без помех со стороны законодательных органов, но и на инстинкты самих реформаторов, не видевших самостоятельной ценности представительной власти и не способных к компромиссу как основе демократической политики. В октябре 1991 года Геннадий Бурбулис, в то время государственный секретарь РСФСР, а затем первый заместитель председателя Совета министров, в телевизионном интервью заявил: «Представительные органы в большей мере стали тормозом наших реформ. Эти органы нужны были для разрушения тоталитарной системы, и эту задачу они выполнили. Теперь территории России жаждут властной вертикали». (Г. Бурбулис. Выступление в программе РТВ «Без ретуши». 9.10.1991)

Низовой вариант развития капитализма в России помимо нараставшего кооперативного движения мог опереться на силы, непосредственно с рынком не связанные: на гуманитарную и научно-техническую интеллигенцию, квалифицированных рабочих, всех тех, кто участвовал в демократическом подъеме конца 1980-х годов и был заинтересован в становлении демократических каналов воздействия на власть и тем самым отделении общества от государства. Судьба современного общества в России в начале 1990-х годов в гораздо большей мере зависела от демократической трансформации системы власти и ее отделения от собственности, чем от скорости либерализации рынка и приватизации крупной государственной собственности. Политическая слабость социального субъекта, заинтересованного в низовом варианте развития, очевидная уже тогда, при ретроспективном анализе представляется бесспорной большинству исследователей. Следует сказать, однако, что структурирование такого субъекта в решающей мере зависело от политической воли демократических лидеров, их готовности создавать представительные институты и отстаивать их властные полномочия. Это было несовместимо с фактическим отождествлением демократии c защитой исполнительной власти, ведущей борьбу против контролируемого оппозицией парламента.

В такой ситуации, особенно в условиях экономического кризиса начала 1990-х годов, неизбежным было массовое разочарование в демократических институтах, поскольку люди не связывали с ними возможность отстаивать собственные интересы.

Отказ во имя глубины и быстроты экономических преобразований от медленного пути демократической трансформации власти, который потребовал бы постоянного согласования интересов путем политических компромиссов, решающим образом сказался на судьбе крупной частной собственности. С середины 1990-х годов она зависела в первую очередь от сохранения традиционной системы власти в лице ельцинского режима, именно на нем и держалась так называемая олигархическая система. На сохранение этой власти с 1993 года были направлены основные усилия реформаторов. Ради этого был разогнан Верховный Совет, ради этого была начата в 1994 году чеченская война, ставшая одним из важнейших факторов деградации и государства, и общества. Простые, силовые решения сложных проблем утвердились в качестве основного способа воздействия власти на общество. Это означало помимо прочего, что в 1990-х годах не произошло качественных, необратимых изменений в структуре и, главное, правовом статусе собственности. Способ, которым была создана крупная частная собственность – путем прямой конвертации власти в собственность под «крышей» государства или путем сделки с отдельными его представителями, – оказался гораздо важнее для дальнейшей судьбы этой собственности, чем скорость ее создания или объемы активов. Именно это облегчило ее последующую реконвертацию – переход к середине 2000-х годов в руки групп, окончательно приватизировавших государство.

Девальвация голосования

Вторая развилка была пройдена в 1996 году с гораздо меньшими возможностями реального выбора, чем предыдущая. Центральная дилемма президентских выборов 1996 года формулировалась тогдашними демократами (и властью) следующим образом: если победит Зюганов, выборов больше не будет. Чтобы предотвратить победу Зюганова, была предпринята крупномасштабная операция по манипулированию общественным мнением, приведшая к профанации института выборов. Сама по себе возможная победа Зюганова на президентских выборах 1996 года, несомненно, представляла угрозу для демократического развития страны, однако не меньшую угрозу представляла власть, единственную опору которой составляли олигархические группировки, стремившиеся любой ценой отстоять свою собственность. Именно они, а не Зюганов, не КПРФ осуществили фактическую отмену свободных выборов в России. Силы, противостоявшие друг другу в 1996 году, были типологически сходны в своих антидемократизме, подходе к политике как сфере управления, организованной сверху вниз, опоре на единство власти и собственности. В этом смысле выбор между Ельциным и Зюгановым не был выбором между различными вариантами развития. Альтернатива заключалась в другом:

действительно свободные выборы могли бы привести к смене власти мирным, демократическим, с точки зрения уважения воли большинства путем.

Тем самым создавался бы прецедент демократического перехода власти от одной политической силы к другой, что было гораздо важнее для демократического развития России, чем пиррова победа демократов в 1996 году. Смена власти означала бы, что институт выборов действует и что общество тем самым должно отвечать за свой выбор. Напротив, оркестрованная из последних сил победа Ельцина привела к тому, что отсутствие связи между голосованием и результатом выборов стало нормой в сознании людей: как ни голосуй, выберут того, кого назначит начальство.

Можно много говорить о слабости или отсутствии демократического сознания российских избирателей в 1990-х годах, и это будет правильно. Однако верно и то, что демократическая политическая культура вырастает из конкретного опыта конкретных людей и практики демократических институтов, выборов в первую очередь. «Institutions matter»: отказ от выборов или их профанация ввиду высокой вероятности нежелательных результатов ведут к разрушению институтов и в российском случае к возвращению в наезженную историческую колею.

Право-левая альтернатива

Нереализованный выбор 1999 года был связан с плюрализацией экономических и административных элит после экономического кризиса 1998 года, возможностью возникновения полицентрической политической системы, основанной на множественности правящих и господствующих групп, неподконтрольных единому центру власти. Существенной разницы между элитными группами не было: лидеры «Отечества» и «Всей России» создали в своих регионах авторитарные структуры власти гораздо раньше, чем это удалось сделать федеральной власти. Возможность иного выхода заключалась в множественности этих групп, что вынуждало их хотя бы минимально апеллировать к обществу и принимать во внимание его интересы.

Плюрализация элит могла бы стать путем к становлению конкурентной политической системы, вынуждая эти элиты к поиску институциональных механизмов улаживания конфликтов.

Эта альтернатива сохранялась до лета 1999 года, когда она была блокирована второй чеченской войной, истерично-ксенофобской мобилизацией общества, его консолидацией вокруг власти и назначением Путина преемником Ельцина.

С плебисцитарным избранием Путина на пост президента альтернативность развития резко сужается. Она могла бы быть связана с сопротивлением заинтересованных групп политике верховной власти, направленной на последовательное установление вертикального контроля во всех сферах, устранение любых независимых центров политической, экономической и общественной активности. Однако за шесть с лишним лет путинского правления сколько-нибудь серьезного сопротивления этой политике не было оказано ни разу, за исключением случая М. Ходорковского. Выгоды – действительные или мнимые – от подчинения власти казались гораздо выше издержек сопротивления.

Деинституционализация политической системы в принципе препятствует появлению альтернативных вариантов развития, заранее выхолащивая их содержание. Вместе с тем возможности для формирования внесистемной альтернативы в сегодняшней России существуют. Они связаны не столько с функционированием рынка и частной собственности, сколько с формированием демократической политической системы.

В этом смысле демократическая альтернатива не может быть либеральной или только либеральной, она должна быть социальной.

Демократия в России невозможна без интеграции социальных требований тех, кого экономическое развитие, ориентированное почти исключительно в соответствии с требованиями мирового энергетического рынка, делает лишними, и как потребителей, и как производителей. Без интеграции этих слоев и учета их интересов, которые зачастую имеют антилиберальный характер, как это было в случае протестов пенсионеров против монетизации льгот, любое демократическое устройство будет верхушечным и обратимым.

В свою очередь без демократии, как мы могли убедиться за последние шесть лет, не могут полноценно функционировать рынок и гарантироваться право собственности. Путь к либеральному устройству экономики и общества лежит через демократическое политическое устройство, которое недостижимо без включения интересов и требований большинства. Только так, на мой взгляд, может быть создано современное общество в России.

Статья написана на основе доклада, прочитанного на конференции «Россия вчера и сегодня: нереализованный выбор», посвященной памяти О. Р. Лациса. Полный текст будет опубликован в третьем и четвертом номерах журнала «Вестник общественного мнения. Данные. Анализ. Дискуссии».

Татьяна Ворожейкина,
Декан факультета политической науки Московской высшей школы социальных и экономических наук

11.07.2006

Статья опубликована на сайте Газета.Ру
Постоянный URL статьи http://gazeta.ru/comments/2006/07/07_x_693375.shtml


ССЫЛКИ ПО ТЕМЕ:

 Демократия.Ру: Белецкий Т., Когда начался упадок российской демократии

 Демократия.Ру: The Washington Post: В России нет демократии, и спорить тут больше не о чем

 Демократия.Ру: Драконовские законы "настоящего демократа"

 Демократия.Ру: Кынев А., Оранжевые революции как аллергия на суррогат демократии

 Демократия.Ру: Бовт Г., Нищета философии «оттепели»

 Демократия.Ру: Эксперты наблюдают в России "дефектную" демократию и "тенденцию к автократизации"

 Демократия.Ру: Россия разрушает основы демократии

 Демократия.Ру: Мэддокс Б., Путинские реформы - путь к повторению Чечни

 Демократия.Ру: Чеботарев Ю., Демократия по-путински

 Демократия.Ру: Кынев А., Зачистка от демократии




ОПРОС
Какая должна быть зарплата у госчиновника, чтобы он не брал взятки в 1 млн долларов?

2 млн долларов
1 млн долларов
100.000 долларов
10.000 долларов
1.000 долларов
100 долларов


• Результаты



 17.09.2024

 02.05.2024

 01.05.2024

 10.04.2024

 12.02.2024

 18.06.2023

 20.01.2023

 11.06.2022

 23.01.2022

 17.01.2022

 30.12.2021

 22.12.2021

 02.12.2021

 10.11.2021

 06.11.2021

 02.11.2021

 23.10.2021

 15.09.2021

 04.09.2021

 07.07.2021


ПУБЛИКАЦИИ ИРИС



© Copyright ИРИС, 1999-2024  Карта сайта